В год Памяти и славы, мы продолжаем знакомить наших читателей с рассказами о ВОВ. Ещё один рассказ о своём дедушке, со слов мамы, рассказывает наш методист Иванова Инна Евгеньевна.
Приятного прочтения!
.Весна 1945 года. Мужчины с войны возвращались домой. Поезд выстукивал секунды , всё ближе и ближе приближаясь к станции Струги Красные. В тамбуре стоял молодой мужчина, вест седой. Седой локон надо лбом облагораживал его лицо- добродушное и задумчивое. Возвращался с войны домой в солдатской форме с медалями на груди Григорьев Николай Григорьевич. Он так волновался, сто, казалось, сердце выпрыгнет из груди и помчится вперед его самого. Уже мелькали родные ели, сосны, берёзки, под ветром приветливо махая своими ветвями ему. Проносились в памяти события военных лет. Вспомнилось, как он однажды тащил на передовую бачёк с кашей, чтобы накормить своих однополчан. Вроде бой приутих и он, засунув бачёк с кашей в вещмешок, пополз по пластунски по перелеску. Притихли автоматные и пулемётные очереди. Подползая к своим, Николай вдруг услышал где-то рядом автоматную очередь. Пули прошили вещмешок и бачёк. Седой затаился, не двигался несколько секунд. Ещё один миг и он оказался у своих в траншее.
«О-о-о каша приехала» - прошептали мужики - «Седой, как ты пробрался?».
«Да вот пробрался», с неизменной приветливой улыбкой ответил он. «И каши вам притащил с особенной приправой. Будете есть, не обломайте зубы. Какой-то фашист вам прислал железнуюприправу. Так что осторожнее, пробуйте на зуб». «Ничего, ели проглотим,вылезет как миленькая в целости и сохранности. Обратно пошлём им, нотолько без каши»- шутили солдаты. Но снова память увлекла его к семье, где жила жена и трое детей. Фотокарточка с семьёй тоже возвращалась, верно хранившаяся в кармане солдата. Наконец поезд затормозил и остановился. Фронтовик сказал проводнице ласковое «до свидание» и пошел в сторону бывшего посёлка Струги Красные.
Посёлка как такового не было- фашисты его полностью уничтожили, осталась только дорога, выложенная камнями. Но жизнь подавала о себе знать. Раздавались повсюду, как прекрасная музыка, звуки топора и молотка- люди строили свою жизнь заново. Было раннее утро. Свежий воздух входил в грудь, наполняя его энергией. Пройдя по дороге с километр, он увидел кучу брёвен, а на них сидел какой-то мужичок. Разговорились. Оказалось, мужчина не прочь был продать этот лес. Вскоре Николай Григорьевич стал обладателем этого леса. Он уже представлял свой будущий дом, руки «чесались» и стремились к мирному труду. С радостным настроением он заторопился к жене, объявив ей, что купил дом. Не успев обласкать семью, Николай возвратился в Струги- надо скорее строить жильё, а то семья ютиться в уголке чужого дома. Быстро устроился на работу в Полигоне в воинскую часть, где давали паёк- а это было очень важно. Надо было самому кормиться и хотелось семье что-то послать. Но вышло не так как он хотел. Пришлось весь паёк отдавать семье, в доме которой он поселился жить. У них было много детей и пока он садился за стол, на нём ничего не оставалось. Полуголодный, а то и совсем голодный он выходил из-за стола и шёл на работу. А по вечерам до поздней ночи рубил и строил дом. К весне сруб дома был готов, а над маленькой кухней нанёс крышу. Сразу же поехал за семьёй. В воинской части ему выделили на денёк машину. Погрузив нищий скарб на неё, отблагодарив хозяев, которые приютили его семью, отправились на новое местожительство. Приехав в Струги, Николай Григорьевич разгрузил пожитки, торжественно объявил: «Входите, это ваш дом». В углу этой крохотной кухни лежал подсохший мох. Николай Григорьевич подошёл к этой кучке мны, прилёг на него, свернулся в комочек, закрыл глаза и шепотом произнёс «Боже, какое счастье. Никто не знает!».
Вскоре он перешёл на работу в Ремстройучасток, где установил сам лесопилку и стал пилить лес для восстановления сожжённого и растерзанного фашистами района, для организаций и личных хозяйств. Трудился день и ночь, стараясь выполнить просьбы заказчиков, а заказчиков было много, все хотели побыстрее построить дома. Упрашивали каждый день поработать его после рабочего времени- вечерком и он соглашался, не считаясь с личным временем. С согласия начальника Ремстройучастка Попова Николай Григорьевич работал для личных хозяйств, за что его благодарили водкой или самогоном. За распиловку леса деньги отдавал начальнику, который на эти деньги приобрел для организации различное оборудование у случайных хозяев и организаций без оформления документации естественно, т.к. негде ещё было приобрести нормально. Один «праведник» стал следить за работой Николая в вечернее время и решил, что он присваивает деньги себе и донёс в прокуратуру. Николая арестовали и предъявили обвинение- присвоение денег в сумме 8 тысяч рублей- это огромная сумма по тем временам. Суда еще не было, а имущество описали, которого в доме вообще не было. В качестве имущества забрали большого поросёнка. Состоялось первое заседание суда. Все свидетели показали, что деньги отдавали ему. Начальник проходил по делу в качестве свидетеля. Он попросил суд отложить и пообещал предоставить на всю сумму документы на приобретение имущества. Так и сделали, но Николая Григорьевича снова поместили под стражу в камеру для дальнейшего расследования. Второе заседание отдали в Плюсский суд. Накануне заседания Николай увидел сон, будто сидит он на берегу речки, а в ней течёт чистая- пречистая водичка и в ней плавают живые рыбки. Посидев и помотрев на воду и рыбок, он встал и видит, что у него испачканы немного в песочек штаны. Одним движением он отряхнул песок с брюк и пошёл домой. Днём состоялся суд. Жена поехала на суд, не зная чем всё закончится. Вечером дети увидели, что их родители возвращаются домой вместе. «Сон-то в руку…Попов все документы предоставил на приобретение имущества для организации и меня полностью оправдали»- рассказывал отец своим детям. Всё закончилось благополучно. Только свинью конфискованную не возвратили. «Бог им судья»- решил Николай и не стал ходатайствовать о возврате свиньи, а начал жить и работать снова, помогая восстанавливать всем нуждающимся хозяйство и организации.Тяжёлые годы войны давали периодически о себе помнить. Угнетали какие-то приступы. Врачи лечили ему желудок, но приступы повторялись. Положили на операцию, когда известный хирург Коптев вошёл в операционную с каким-то профессором медицины, только что приехавшим из Ленинграда. Он провёл рукой по животу и сказал : «Это желчный пузырь, а не желудок». Оказалось, что желчный пузырь был уже гнойный и гной распространился по всему животу. Еще в операционной Николай очнулся от наркоза и, когда на каталке его вывозили, он увидел, что вся семья ждёт результата операции у двери. Он сумел им улыбнуться и сказал: «Всё в порядке». Время шло, а шов не заживал, выделения всё текли и текли. Хирург Коптев каждый раз, встречаясь с Николаем Григорьевичем, предлагал ему сделать повторную операцию, иначе кончится плохо. Всё это время он продолжал ходить на работу. Случилось то, о чем предупреждал хирург-диагноз рак пищевода. Он плохо себя чувствовал, бросил есть- не проходила пища, только пил сладкую воду. Жена покупала ему шоколадки и просила: «Съешь хоть шоколад, он сладкий, может горло пропустит». Взяв шоколадку, он снова отправлялся за грибами. Лес он очень любил. Семья уговаривала его не ходить одному, может плохо стать. Он отвечал : «Не станет. Зато будете меня всегда вспоминать, как я ходил за грибами для вас». Вечером каждый раз семья с тревогой всматривалась вдаль дороги, ожидая его с благополучным возвращением. Можно только удивляться, как больной, немощный и уже пожилой человек мог ходить целый день по лесу, голодный, да еще таскать за спиной тяжёлую корзину с грибами! Ему хотелось сделать что-нибудь полезное для семьи… Жена старалась за ним ухаживать, быть рядом, поддерживать.
На 70 году его не стало, он скончался на руках у дочери.
