Без соли все невкусно. Где-то женщины в поле нашли удобрения и решили, что можно использовать в качестве соли. И стали подсыпать в еду. Мама эту еду пробовала первой, проверяла, чтобы нас не отравить.
У нас у всех заболели десны и зубы стали шататься, жевать было невозможно-больно. Маме опять, чтобы спасти детей, пришлось идти в дальнюю деревню, где жил старенький фельдшер. Она нашла его, рассказала все. Но лекарств у него не было. Он дал ей 2 зернышка марганцовки, сказал, чтобы она развела их в кипяченой воде покрепче и помазала нам десны. Мама так и сделала и этим нас спасла, мы поправились.
Болели и чесоткой. Лечили толом, разведенным в сметане или молоке. Болели и простудой. Мама лечила нас так- ставила на спину нам своеобразные банки: в корочку хлеба вставляла паклю, ставила это изобретение на спину, поджигала паклю и наверх накрывала стаканом. Так наша мамочка выходила нас всех и мы остались живы.
А работали мы все дружно и взрослые и дети. Я помню, как мы сажали картошку.
Мама сделает ровчик для посадки, а мы кладем картошенки в него очень аккуратно и ровненько. Я брала прямо в пястку немного навоза и клала рядом с картошенкой, чтобы удобрение не пропало даром. Капа с Толей зарывали землей всё это.
А однажды я была одна дома. Светило солнышко, а за огородом было привезено сено и разложено на просушку. И вдруг я увидела, что тучки на небе стали гулять. Значит сено надо срочно убирать. А дома больше никого нет. Я схватила грабли и вилы и стала сгребать и складывать в кучи сено. Каждую кучу пришлепывала вилами. Успела справиться до дождя. Откуда только силенки взялись, наверное чувство ответственности помогло. Мама потом меня похвалила и сказала, что я так утрамбовала кучи ,что дождю было не пролить их.
У брата была ответственная задача- следить за состоянием моих валенок. Они были черненькие старенькие и часто на голенищах появлялись дырочки. Толя вырезал из сукна или кожи кружочек с монету величиной и аккуратно пришивал её. Так мои валенки были все в разноцветный горошек, таких больше ни у кого не было.А ещё в наши с ним обязанности входило: заготовка дров, надо было сходить в соседний лесок неподалеку, найти сухостоину, приволочь к дому, распилить. Мы клали притащенное брёвнышко на «козла» и начинали пилить тупой пилой. Брат в свою сторону протащит пилу и говорит: «Теперь ты тащи к себе». Я двумя руками хваталась за ручку , тащила-тащила, но пила и на сантиметр не продвигалась. Тогда он переходил на мою сторону, протаскивал ко мне. Потом переходил к себе, потом снова перейдет ко мне. Так пока это бревнышко не распилится, ему приходилось и за себя и за меня тащить пилу и ходить вокруг «козла».Мама с Капой уходили на работу. А мы с Толей хозяйничали дома, варили еду, пололи грядки.
А вечером ребятишки собирались под березами у нашего дома и кто, что желал, то и делали: ловили майских жуков, плясали, пели частушки и в основном про папочек.
Скоро-скоро троица зеленым лес покроится.
Скоро папочка приедет-Сердце успокоится.
Германия. Германия Германия-змея
Ты оставила без папочки
Сироткою меня
А у меня была балалайка, подаренная папочкой перед войной и я могла наиграть частушки, русского. Немного порезвившись мы шли на пятачок, где гуляли взрослые. Там плясали и наши женщины и немцы-все вместе. А мы смотрели со стороны. Но самое интересное, на этих танцах играли немцы- человека 2-3 на самодельных инструментах. Брали доску с метр высотой. Натягивали на нее несколько струн или проволочин, прикрепляли к проволочинам пустые консервные банки, правой рукой постукивали этим изделием по земле, а левой, в ней была палочка, ударяли по струнам и банкам. В такт этих брянчаний и постукиваний они пели похабные частушки, которым научили наши женщины. «Тру-ля-ля. Тру-ля-ля. Денег нету ни х….»-это был припев. Затем следовала очередная частушка и припев и т.д.
Они может и не знали содержание частушек, просто заучили наизусть. Стояли в центре круга, брянчали, а все плясали вокруг. Наши мальчишки подшучивали над девчонками, если они танцевали с немцами, подходили сзади и за шиворот пускали майского жука. А у жука лапы колючие. У девчёнки от ужаса сначала глаза увеличивались раза в два, потом она начинала крутиться по спирали, и от безысходности задирала юбку и вытряхивала при всех этого жука.
Зимой, дети, катались на лыжах, санках, если они были. Брат Толя затесал две доски на концах остренько, прибил ремешки- вот и лыжи. Но каждый раз, когда спускался с горки, сначала на этих лыжах, потом они втаркивались в снег и дальше путь продолжался на собственном носу. У меня не было санок. Сосед дядя Лёня сжалился надо мной, взял корыто, вбил в передний край гвоздь, к нему привязал веревку, за которую я могла волочить это корыто. За то, что он сделал мне такую каталку, он сел в неё и велел его прокатить. Дорога была под скат, поэтому мне было легко выполнить это задание. Зато я теперь могла кататься , но каждый раз домой приходила мокрая и маме приходилось сушить пальтушку.
На второй год немцы открыли школу- для первоклассников. Я пошла в первый класс. Мама сшила мне на ноги поршни из черной кожинки. Поршни-это такая обувинка. Вырезается кружок по следу, по краю собирается на дратву, благодаря чего они становятся лодочкой и к передней части над пальчиками пришивается верхушка. К ноге поршни привязывались веревочками. Я была очень рада, что у меня такая обувка появилась. Учились по советским учебникам, но все советские слова должны были быть затушованы. Плюс к этим учебникам у каждого должен был быть молитвенник. Учили молитвы: Отче наш и другие. Немцы приходили проверять, как мы учимся. Но учительница у нас была золотой человек, всех детей она только хвалила и проверяющим и родителям. Звали её Малонецкая Капитолина Александровна. Капитолина Александровна на уроке предложила загадывать и отгадывать загадки. Я тоже загадала : «На горке на Ялды кипит ключ без воды. Что это такое?» Никто не отгадал. Учительница, под ушко мне шепчет: «Это муравейник?» Я твёрдо говорю «Нет! Это сикляшник». В деревне муравьёв называли сикляхами, а я и не знала, что это такое муравей.
А директор, Иванов Николай Иванович, вёл у нас физкультуру- выходил на улицу, брал в руки баян и играл русскую плясовую. А мы с удовольствием все плясали, кто как мог. Или уводил нас в лес ломать бредняк и очищать от коры- хочешь зубами, хочешь ногтями. Таким образом мы делали заготовку для забора. Но родители возмутились, т.к. в лесу опасно и мы перестали ходить в лес.
Однажды, будучи на работе, сестренка наступила на стёкла и прорубила ими вену. Истекающую кровью, её привезли домой на лошади. Тут же пришли немецкие врачи , не знаю кто их позвал. Положили сестру во второй комнате на стол, всех оттуда выгнали и сделали ей операцию под общим наркозом. Думали, что стёкла попали в вену. Но опасения оказались напрасными. Мама очень волновалась и все подсматривала в стеклышко дверное. Но пожилой врач через переводчика успокоил её и сказал, что, когда она проснется от наркоза, то будет очень плакать, это нормально, чтобы мама не беспокоилась. Рана зажила нормально.
И вдруг Капитолину вместе с другими подростками назначили к угону в Германию. Мама рискнула- в метриках исправила дату её рождения на год моложе. Пошла к старосте, показала метрики. Он посмотрел, не придрался ,хотя была видна подделка и сказал: «Ну ладно. У неё отец на войне». Так осталась она дома. Потом в знак благодарности мама отнесла ему горшок меда, оставшийся с довоенного времени целым на всякий случай.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
